От переводчика. Переводя текст, я старался не перегружать его латинским алфавитом, однако во многих местах, таких как различные этимологические замечания, обойтись без него невозможно. К некоторым именам, написание которых не всегда видно из русского варианта, проставлены сноски с указанием того как они пишутся на самом деле. Выбор делался достаточно произвольно, поэтому многие тонкости произношения имен (напр. долгие гласные) по переводу не видны. В перевод включены некоторые тексты, которые хотя и были написаны Толкином, не были включены Кристофером в XII том в том порядке, в каком они встречаются в оригинальном тексте, они выделены горизонтальной чертой. В квадратных скобках даны примечания Критофера Толкина. В фигурных скобках даны примечания и комментарии Карла Ф. Хостеттера. Примечания, относящиеся к пропущенным  текстам, обозначаются латинскими цифрами и приводятся непосредственно после текста, или, если пропущено примечание, в конце страницы.

с приложением об именах потомков Финве

Во всех поздних работах моего отца история языка тесно переплетается с историей персонажей и народов, и можно заметить, что многие исторические события возникли во время поиска объяснений некоторым языковым явлениям и несоответствиям. Наиболее ярким примером таких поисков является приведенный ниже набросок, выросший из размышлений о возникших в процессе истории фонологических изменениях, который повествует о том, как разница в произношении одного согласного звука в языке Квенья играла значительную роль в соперничестве принцев Нолдор в Валиноре. Он не имеет названия, но я озаглавил его Шибболет Феанора, так как отец сам использовал это слово в тексте наброска (стр. 336).

Этот текст, как и тест О Гномах и Людях написан (представляет собой целиком машинописный текст) на бумаге издательства 'Аллен и Анвин', по большей части аналогичной той, на которой была написана заметка, опубликованная феврале 1968 года; в этот текст, как и в текст О Гномах, в процессе его написания было вставлено множество примечаний. К нему имеется длинное приложение (снова длиной в половину текста) об именах потомков Финве, которое я тоже привожу здесь, но и из самого текста Шибболет Феанора и из приложения я исключил некоторые примечания (в том числе и несколько довольно длинных),[A] носящие специальный фонологический характер. Текст не закончен, поскольку отец не написал, как собирался, исследование об именах Сыновей Феанора; но в конце текста приведены некоторые части исследования, взятые из черновиков. Все примечания, как отца, так и мои, находятся начиная со стр. 356.

Этот текст почти не использовался для работ над Неоконченными Сказаниями за исключением отрывка о Галадриэль, который приведен здесь в изначальном контексте; но некоторые его части использовались при составлении 'Сильмариллиона'.

Шибболет[B] Феанора

история изменения звука Þ на s[1]

История Эльдар теперь окончательно установлена, и принятие Синдарина Нолдор Исхода не подлежит изменению. Поскольку Þ в Синдарине использовалось чрезвычайно широко, переход Þ > s в Квенья должен был произойти еще в Валиноре, до восстания и исхода Нолдор, хотя и необязательно задолго до этого (если считать в годах Валинора). Следовательно, это изменение не может быть объяснено развитием Квенья (замещением звуком s малораспространенного Þ), Третей Эпохи, которое не могло произойти ни благодаря самим Эльфам, поскольку они использовали звук Þ довольно часто, ни благодаря нуменорским ученым в Гондоре, поскольку Þ встречался во Всеобщем Языке, а также в Синдарине, все еще использовавшемся в качестве разговорного языка людьми благородного происхождения, особенно в Минас Тирите.

Произношение Галадриэль, как сказано во 'Властелине Колец', должно быть в силу этого обычным для того времени. Это, однако, не является препятствием для использования Þ, в классическом книжном, до-Исходном, пост-Исходном Квенья, в учебниках, словарях или записях. Это даже желательно, поскольку старый Þ всегда обозначался иной тенгвой, чем первоначальный s. Условия Исхода, когда возникла необходимость переписать по памяти многие до-Исходные труды или тексты песен,[2] обеспечили сохранение сведений о звуке Þ, а также места, где он по-прежнему встречался в речи. Также возможна неприязнь некоторые ученых к замене Þ на s в разговорном Квенья. В любом случае, невозможно поверить, что кто-либо из Нолдор невзлюбил звук Þ сам по себе. В Валиноре они жили между Ваньяр (Ингви) и Телери (Линдар),[3] с которыми они довольно тесно общались и иногда заключали браки. Ваньяр говорили на таком же, в сущности, языке (Квенья) и использовали Þ в повседневной речи. Телери разговаривали на родственном языке, который почти всегда был понятен Нолдор,[4] в нем также встречался Þ. Нолдор, даже в сравнении с другими Эльдар, были талантливы в том, что касается языков, и даже если бы Þ не встречался в том языке, который они учили в детстве – что могло бы быть только с самым молодым поколением тех, кто жил вне Амана – они без труда освоили бы его.

Переход Þ > s, таким образом, должен был быть сознательным и обдуманным. Он, когда бы ни начался, должен был быть принят большинством Нолдор, уже после того как Нолдор и Ваньяр стали жить порознь. Это должно было произойти после рождения Мириэль, но (вероятно) до рождения Феанора. Особая связь этих двоих с переходом и тем, что произошло позднее, требует отдельного рассмотрения.

Переход был повсеместным, основанным в первую очередь на теоретическом фундаменте и фонетическом 'вкусе', но пока еще не стал всеобщим. Он был оспорен теми лормастерами,[5] кто обратил внимание на то, что подобное слияние приведет к смешению основ и их производных, что проявит себя в изменении звучания, и слова перестанут быть однозначными. Главой лормастеров, занимающихся языками, был в то время Феанор. Он утверждал, что Þ является правильным произношением для всех, кто заботится о языке и понимает его более полно. Однако им двигали и иные мотивы, а не только понимание языка и мудрость. Он был старшим из сыновей Финве и единственным ребенком его первой жены Мириэль. Она была Нолдиэ и имела легкое изящное сложение и мягкий характер, хотя, как выяснилось в последствии при более серьезных обстоятельствах, она могла проявить и крайнее упорство, которое нельзя было сломить ни советом, ни принуждением. У нее был красивый голос и чистое произношение, она говорила быстро и с удовольствием. Однако главным ее талантом была изумительная ловкость и искусность рук. Поэтому она посвятила себя вышиванию, где даже по мнению Эльдар быстрота и скорость давались труднее, чем во всем остальном. Потому прозвали ее 'Þеринде' (Вышивальщица), что было также и ее 'материнским именем'.[6] Она продолжала говорить Þ (как все еще было принято в дни ее детства), и желала, чтобы все ее родичи говорили также, или, по крайней мере, произносили так ее имя.

Феанор нежно любил свою мать, несмотря на то, что их характеры различались во всем за исключением неуступчивости. Он не был мягок. Он был горд и горяч, и препятствия своей воле встречал не с материнской непреклонностью, но со страстным негодованием. Ни тело его, ни ум не знали покоя, но хотя он, как и Мириэль, мог с головой уходить в тонкую работу своих рук, многие вещи он оставлял незаконченными. Мириэль, распознав его пламенный характер, дала ему имя Феанаро (что значит 'дух огня'). Пока она была жива, ей часто удавалось тихим советом сдерживать и смягчать его нрав.[7] Смерть Мириэль была постоянным горем для Феанора, и, как и другие ее следствия, явилась главной причиной, того рокового влияния, которое он оказал на судьбу народа Нолдор.

Смерть Мириэль Þеринде – смерть 'бессмертного' Эльда в неувядающих землях Амана – послужила причиной для серьезного беспокойства Валар, первым знамением Тени, павшей на Валинор. О Финве и Мириэль и о том, к какому решению пришли после долгих споров Валар, сказано в другом месте.[8] Здесь изложены только те моменты, которые объясняют дальнейшее поведение Феанора. Мириэль умерла по своей воле: она покинула свое тело и, пока она, будто спящая, лежала в саду, ее феа отошла в Чертоги Ожидания. Сказала она, что утомилась и духом и телом, и желает покоя. Причиной своей усталости считала она рождение Феанора, чьи сила и разум превышали все пределы, отпущенные Эльдар. Она держалась до тех пор, пока ее сын не вырос, но более она не могла выносить эту усталость.

Валар и все Эльдар разделяли горе Финве, но не были испуганы: не было ничего, что не могло бы исцелиться в Амане, и отдохнувшие феа и тело ее должны были вновь соединиться и вернуться к счастью жизни в Благословенных Землях. Но Мириэль упорно отвергала все призывы мужа и родичей, равно как и просьбы Валар, не отвечая ничего, кроме 'еще не время'. Каждый раз, будучи спрошенной, она все более утверждалась в своем решении и, наконец, настало время, когда она ничего не стала слушать, сказав: 'Я жажду покоя. Оставьте меня! Я не вернусь. Такова моя воля'.

Так Валар встретились с тем, чего они не могли ни исправить, ни изменить – со свободной волей одного из Детей Эру, которую они не должны были, а в этом случае и не могли, изменить силой, ибо сила здесь была бесполезна. А через несколько лет они столкнулись с другой важной дилеммой. Когда стало ясно, что Мириэль по своей воле никогда больше не вернется к жизни, сколь бы длительный срок не прошел, скорбь Финве сменилась отчаянием. От перестал приходить к спящему телу Мириэль и надолго оставаться у него, и снова попытался вернуться к своей обычной жизни, но теперь он часто и подолгу бродил в одиночестве и не было ему радости, за что бы он ни брался.

Среди Ваньяр жила прекрасная дева, Индис из Дома Ингве. Она любила Финве в сердце своем, еще с тех пор, когда Ваньяр и Нолдор жили вместе. В одном из своих странствий Финве встретил ее на западных склонах Ойолоссе, Горы Манве и Варды, и лицо ее было освещено золотым светом Лаурелин, что сиял внизу на равнине Эзеллохара.[9] В тот час Финве увидел в ее глазах любовь, которая была прежде сокрыта от него. И так случилось, что Финве и Индис пожелали вступить в брак, и Финве обратился за советом к Валар.

Долгий спор Валар, который они вели по этому поводу можно пересказать лишь коротко. Они были поставлены перед выбором: обречь Финве на вечное одиночество, или допустить, чтобы один из Эльдар женился второй раз. Первое представлялось жестокой несправедливостью, противоречащей природе Эльдар. Второе же, казалось, противоречило закону, и некоторые считали так.[10] В результате Спора брак Финве и Индис был разрешен. Было решено, что несправедливо Финве страдать от тяжкой утраты, и своим нежеланием возвращаться Мириэль лишила себя всех прав на брак, и, хотя ее тело все еще могло быть исцелено Валар, ее феа была смертельно уставшей и неподвластной даже им, так что она действительно 'умерла' и более не могла воскреснуть и вернуться к Эльдар.

'Итак, она должна оставаться в Мандосе до конца мира. Ибо с того момента, как Финве и Индис соединились в браке, будущее изменилось, и выбор более не принадлежит ей, и ей никогда не будет позволено обрести телесную форму. Ее нынешнее тело быстро истлеет и исчезнет, и Валар не восстановят его. Ибо никто из Эльдар в этом мире не может иметь двух живых жен'. Таковы были слова Манве, и ответ на те сомнения, что жили в некоторых сердцах. Все Валар знали, что только они имеют власть исцелить или восстановить тело, для того чтобы феа могла войти в новый дом: власть, которой они лишатся в будущие времена, но известно, что Манве также было дано право отказать феа в возвращении.

Слабое утешение в печали своей находил Финве в Феаноре. Некоторое время Феанор тоже приходил к телу матери, но вскоре он был вновь поглощен своими делами и замыслами. То, что произошло с Финве и Индис ошеломило его и исполнило гневом и негодованием; и хотя не известно, присутствовал ли он на Споре Валар, обратил ли внимание на причины такого решения и внял ли доводам в его пользу, одно он понял точно: Мириэль обречена навеки остаться без тела, а значит он никогда больше не сможет ни встретиться с ней, ни поговорить, пока не умрет сам.[11] Это глубоко печалило его, и он не принимал счастья Финве и Индис, и не любил их детей еще до того, как они появились на свет.

Тому, во что вылилась эта печаль в последующие годы, посвящена главным образом первая часть 'Сильмариллиона' – 'Затемнение Валинора'. Во времена раздоров и смут, когда каждый выбирал кому оставаться верным, простой, казалось бы, вопрос замены Þ на s только усугубил страсти и нанес большой ущерб языку Квенья. Пока сохранялся мир, не было никаких сомнений, что точка зрения Феанора, с которой открыто или про себя, но согласились все лормастера, одержит победу. Однако впоследствии это мнение, которое было безусловно верным, было отвергнуто из-за тех безумств и бед, которые были им вызваны. Феанор придал этому и иное, личное значение: он и его сыновья придерживались старого произношения и требовали, чтобы все, кто им по-настоящему верен, говорили также. Потому те, кто был возмущен его высокомерием, а еще те, кто покинули и возненавидели его, отвергли его шибболет.

Индис была Ванья, и, кажется, в этом вопросе она могла бы сойтись с Феанором, ибо Ваньяр по-прежнему говорили Þ. Однако, она переняла s. Не из желания унизить Мириэль, как думал Феанор, а из верности Финве. Ибо Финве, после того, как Мириэль отвергла его мольбы, принял новое произношение (которое к тому времени принял практически весь его народ), хотя пока Мириэль была жива, из уважения к ней он говорил Þ. И потому сказала Индис: 'Теперь я одна из Нолдор, и я буду говорить, как они'. И так вышло, что для Феанора отказ от старого произношения означал отказ от Мириэль и от самого себя, как ее сына, первого из Нолдор, после Финве. По мере того, как росла его гордость и мрачнел его характер, он стал подозревать, что Валар, страшась его силы, замыслили устранить его, и вручить первенство среди Нолдор кому-нибудь, кто будет более покорен. Так Феанор стал звать себя 'сын Þеринде', и когда его сыновья в детстве спрашивали почему их родичи говорят s вместо Þ, он отвечал: 'Не обращайте внимания! Мы говорим как надо, и как говорил король Финве, до того как его увели с верного пути. Мы старший дом и по праву его наследники. Пусть себе сюсюкают, если не могут лучше'.

Таким образом, нет сомнений, что большинство тех, кто ушли в Исход в повседневной речи говорили s вместо Þ, ибо, так или иначе (после того как Моргот убил Финве), Феанор был лишен первенства среди Нолдор, и также говорили почти все те, кто остался. Валинор перешел под начало Финголфина, старшего сына Индис. Финголфин был сыном своего отца, темноволосым и гордым, как большинство Нолдор, и в конечном счете он, несмотря на вражду между ним и Феанором, по своей воле присоединился к мятежу и к исходу, хотя и не оставил своих притязаний на королевскую власть над всеми Нолдор.

В случае с Галадриэль и ее братом Финродом дело обстоит несколько  иначе.[12] Они были детьми Финарфина, второго сына Индис. Он походил на свою мать и телом и разумом, имел золотые волосы Ваньяр и их благородный и мягкий характер, и, также как и они, любил Валар. Он, насколько это возможно, остался в стороне и не участвовал в раздоре между старшими братьями и в их разрыве с Валар, и часто искал мира и покоя среди Телери, чей язык он выучил. Он женился на Эарвен, дочери Короля Олве, и его дети, таким образом, приходились родней Эльве Þиндиколло[13] (Элу Тингол на Синдарине), Королю Дориата в Белерианде, ибо он был братом Олве; это родство повлияло на их решение присоединиться к Исходу и сыграло важнейшую роль позже в Белерианде. Финрод был похож на отца своим прекрасным лицом и золотыми волосами, а также и благородным и добрым сердцем, хотя ему была присуща и высокая доблесть Нолдор, а также, в молодости, их рвение и пыл; а от своей матери-телери он унаследовал любовь к морю и грезы о далеких землях, которых он никогда не видел. Галадриэль была величайшей из Нолдор, за исключением, может быть, Феанора, хотя она была мудрее его, и мудрость эта возросла за долгие годы.

Ее материнское имя было Нервен, Дева-муж, и она была очень высокого роста даже для нолдорских женщин. Сильна была она и телом, и волей, и разумом, подобна и атлетам и лормастерам Эльдар во дни юности этого народа. Даже среди Эльдар она считалась красивой, а волосы ее были чудом, не имеющим себе равных. Они были золотыми, подобно волосам ее отца, и его матери Индис, но гуще и более сияющими, ибо в их золоте угадывался проблеск звездного серебра, напоминавший о цвете волос ее матери. Эльдар говорили, что ее локоны вобрали в себя свет обоих Древ, Лаурелин и Тельпериона. Многие думали, что это сравнение, впервые дало Феанору идею смешать и заключить свет Древ в своем творении, что он впоследствии воплотил в Сильмариллях. Ибо Феанор взирал на волосы Галадриэль с изумлением и восхищением. Трижды просил он у нее локон, но Галадриэль не дала ему даже волоса. Эти два родича, величайшие из Эльдар Валинора,[14] никогда не были и никогда не стали друзьями.

Галадриэль родилась в блаженстве Валинора, но немного лет по счету Благословенной Земли прошло, прежде чем оно потускнело, и более не знала она покоя в душе своей. Ибо во время тяжелых испытаний среди раздоров и смуты, что охватили Нолдор, она испытала горечь обеих сторон. Гордой, сильной и своевольной была она, как все потомки Финве, кроме Финарфина, и как брат ее Финрод, который из всех ее родичей был ближе всех ее сердцу. Она мечтала о далеких землях и о тех владениях, которые могут принадлежать ей и в которых она сможет править без указки других. Но помимо этого, в ее груди билось благородное и доброе сердце (órë) Ваньяр, и жило почтение к Валар, о котором она не могла забыть. С ранних лет ей было дано читать в чужих сердцах, но она судила их с жалостью и пониманием, и не отказывала в участии никому, кроме Феанора. В нем она чувствовала тьму, которую ненавидела и боялась, хоть и не могла понять, что та же злая тень пала на сердца всех Нолдор и на ее собственное.

И когда случилось так, что свет Валинора погиб, как думали Нолдор навечно, она присоединилась к мятежу против Валар, которые велели Нолдор остаться; и, ступив однажды на путь исхода, она не сдавалась, но отвергла последнее послание Валар и попала под Приговор Мандоса. Даже после безжалостного нападения на Телери и похищения их кораблей, когда она яростно дралась против Феанора, защищая народ своей матери, она не повернула назад. Гордость не позволяла ей вернуться и просить прощения, как проигравшей, но теперь в ее сердце горело страстное желание преследовать  Феанора, в какие бы земли он ни направился, и разрушать его планы всеми способами, какие были ей доступны. Гордость вела ее, когда после окончательного поражения Моргота в конце Древних Дней она отклонила прощение Валар, дарованное тем, кто сражался против него, и осталась в Срединных Землях. Но прошли две долгие эпохи, во время которых обрела она все, чего жаждала в юности: Кольцо Власти и владения в Срединных Землях, о которых мечтала, но она обрела истинную мудрость, отказалась от всего этого и, пройдя последнее испытание, навеки покинула Срединные Земли.

Изменение произношения стало среди Нолдор общепринятым задолго до рождения Галадриэль, и, без сомнения, было ей хорошо знакомо. Отец ее Финарфин, однако, любил Ваньяр (народ своей матери) и Телери, и в его доме говорили Þ, Финарфин не следовал здесь за Феанором, а поступал по своим желаниям. Тем не менее, ясно, что противостояние Феанору вскоре превратилось в основной мотив для действий Галадриэль, до тех пор пока ее гордость не обрела форму желаний иных, чем желания ее народа. И хотя она хорошо знала историю языка и все доводы лормастеров, она, несомненно, использовала в повседневной речи звук s. Ее Плач – сложенный до того, как она узнала о прощении (и о почете), дарованном ей Валар – возвращается ко дням ее молодости в Валиноре и ко тьме времен Исхода, когда путь в Благословенную Землю был закрыт для всех Нолдор Срединных Земель. Что бы она ни сделала позже, когда Феанор и все его сыновья погибли, а Квенья был языком знания, известным и использовавшимся только оставшимися и угасавшими Высокими Эльфами (из наследников Нолдор), в этой песне она оставила звук s.

Несомненно, в Белерианде s использовали почти все Нолдор.[15] И в этом виде (с сохранением истории изменения и различием в написании слов) Квенья было передано лормастерам Атани, и в таком виде сохранилось в Срединных Землях среди ученых, на нем давались высокие и благородные имена в Ривенделле и в Гондоре в Четвертую Эпоху.

За этим наброском следуют три 'приложения'. Приложение 1, которое я не включил в этот текст, содержит развернутое объяснение слов (стр. 332) 'Переход был… в первую очередь основан на теоретическом фундаменте и фонетическом 'вкусе''. В Приложении 2, приведенном ниже, даны заметки об эльфийских обычаях вручения имен, которые в некоторых важных моментах отличаются от ранних и более содержательных заметок в 'Законах и обычаях Эльдар'. Приложение 3 содержит длинное описание имен потомков Финве.

Переход 'þ>s' в Нолдорин Квенья

Этот переход должен быть сознательным и обдуманным переходом, который, когда бы он ни начался, был принят большинством Нолдор после их отделения от Ваньяр. Процесс перехода, как и любое изменение языков Эльдар, несомненно, имел двойной характер: частично незаметный и не принимаемый до поры во внимание, как в языках Людей, и частично, но в куда большей степени, чем в человеческих языках, сознательный и целенаправленный. Таким образом, это отчасти было следствием любви Нолдор к новинкам и переменам, проявлявшейся особенно в их искусствах (язык считался одним из главных искусств). Их стремления сдерживались, пока они жили и общались с консервативными по натуре Ваньяр, чье согласие им требовалось каждый раз, чтобы внедрить в Квенья очередное новшество. После разделения, в Нолдорин Квенья появилось множество новых слов и грамматических конструкций, хотя оба диалекта по-прежнему легко понимались как Ваньяр, так и Нолдор; но в том, что касается фонетики и структуры звуков, единственным существенным расхождением стал звук þ.

По причинам, которые сейчас не до конца ясны, стало так, что большинство Нолдор стали испытывать неприязнь к звуку þ. В Ваньярине и ранее в Квенья это был зубной спирант[C] (при произношении которого, кончик языка касается верхних передних зубов, что позволяет легко превратить его в s). Подобным же образом губной спирант f был билабиальным[D], и остался таковым в Ваньярине. Сдвиг от зубного þ и губного f к межзубному þ и зубно-губному f впервые был замечен в Телерине. Губно-зубной f вскоре стал распространен и в Нолдорине. Возможно, это было сделано, чтобы лучше отличать f от глухого квенийского w (обозначается hw)^I. Почему Нолдор затем не продолжали усваивать межзубный þ, и не прояснили таким образом разницу между þ и s, осталось неясным. Считалось, что ситуации с непринятием новых f и þ были очень похожи и зависели не столько от самих звуков,^II сколько от того, что можно назвать 'соответствием' звука: фонетическая адекватность значению. Но 'теория' несомненно сыграла свою роль. Эльдар обладали способностью интуитивно воспринимать и понимать звуковую систему и структуру своей речи в целом; и специально развивали эту способность; практически все эльдарские языки были 'разработаны', являлись видом искусства, не абстрактным, а реальным, вызывающими живой интерес своих носителей и бросающими вызов их вкусам и изобретательности. Этот аспект, несомненно, был все еще заметен в Валиноре; хотя в Срединных Землях это проявлялось не так ярко, и развитие Синдарина, задолго до прихода Нолдор из Валинора, происходило главным образом вследствие незаметных изменений, подобно тому, как это происходит в языках Людей. Отказ от þ мог таким образом быть попыткой уменьшить казавшееся неправильным то, что Т-группа содержит два родственных глухих спиранта: s и зубной þ (в чем-то схожих меж собой), в то время как другие группы содержат только один. Если бы пришлось выбирать, от какого звука отказываться, то следовало бы оставить s, и как более легкий и как гораздо более распространенный, а также как наиболее 'подходящий' для замены зубного þ, звук. Эти причины, однако, основывались на общих структурных и фонетических соображениях, и ущерб от слияния s и þ в одном звуке поначалу не был учтен в полном объеме. Это привело к жуткой гомофонии и  смешало производные, образованные от совершенно разных основ. По этой причине смешение было осуждено и отвергнуто лормастерами как Ваньяр, так и Нолдор. Во времена мира и покоя мнение лормастеров, без сомнения, преобладало над 'политическими' причинами, и переход к межзубному þ был утвержден. Но главой лормастеров был Феанор, и он обрушился на "s вместо þ" с резкими и презрительными речами, и так изменил ситуацию, что лингвистические доводы оказались бессильными в противостоянии сыновей Финве.

^I Пока не было сделано это изменение, Нолдор винили Ваньяр в том, что они смешивают эти два звука. Если не принимать во внимание изменение, эти звуки действительно смешивались, походя на квенийский hw. Первая попытка решения этой проблемы (путем ослабления выдоха на f) еще до разделения Ваньяр и Нолдор видна в изменении phu- > *hwu- > hu-, как в квенийском huine 'мрак', непроглядная тьма (как в ночи без звезд и луны), телеринском fuine. имеющем то же значение, и синдаринском fuin 'ночь'. Позже, когда это смешение было исправлено в Нолдорине, Феанаро шутил, что Ваньяр зовут его отца Hwinwe, а его самого Hwëanáro.

Приложение о материнских именах

Эльдар в Валиноре имели, как правило, два имени (эсси). Первым при рождении давалось отцовское имя. Обычно оно напоминало имя отца по смыслу или форме, иногда ребенку просто давали имя его отца, к которому, если это был мальчик, позднее, когда ребенок вырастал, прибавлялись отличительные префиксы. Материнское имя давалось матерью позже, иногда спустя несколько лет, но иногда и вскоре после рождения. Ибо матерям Эльдар было дано глубоко проникать в характер ребенка и угадывать его способности и черты его характера, а некоторые из них могли прозревать судьбы своих детей.

Кроме этих двух имен Эльдар могли получать эпессе ('дополнительное имя'), не обязательно от своих родичей, прозвище – часто даваемое в признание доблестей или заслуг. Позднее некоторые из ушедших в Исход брали себе другие имена, как маску, или в связи с тем, что они совершили или пережили: такие имена назывались кильмэсси – личные имена (буквально 'имена, взятые по личному выбору').[16]

Истинными именами были лишь первые два, но в песнях и сказаниях для обозначения персонажа могли употребляться любые из этих четырех. Истинные имена, однако, не забывались писцами и лормастерами или поэтами, и часто могли встречаться в легендах без комментариев. К этим трудностям – как обнаружили те, кто в последующие времена пытались использовать эльфийские предания, как основу для легенд о своих героях тех времен и их потомках[17] – прибавлялось и то, что многие квенийские имена Нолдор, поселившихся в Белерианде, претерпели изменения под воздействием Синдарина.

Имена потомков Финве

Немного сохранилось старых имен Эльдар, за исключением имен четырех вождей тех отрядов, что принимали участие в Великом Походе. Ингве из Ваньяр, Финве из Нолдор и братья Эльве и Олве из Телери. Точно неизвестно, имели ли эти имена какое-либо 'значение', то есть связаны ли они или имеют какое-либо отношение к другим основам слов, уже существующих в первичном Эльдарине, в любом случае, в эльфийской речи они должны были сформироваться давным-давно. Каждое из них состоит из основы (ing-, fin-, el-, ol-), за которой следует 'суффикс' -wë. Этот суффикс часто появляется и в других квенийских именах Первой Эпохи, таких как 'Воронве', главным образом в мужских, но и не только.[18] Лормастера объясняли это тем, что первоначально это был не суффикс, хоть он и сохранился в Квенья, как составной элемент имен, но слово, обозначающее личность, субъекта, производная от основы EWE. В сложных словах оно принимает форму wë, но как отдельное слово ewë сохранилось в Телерине, как evë 'личность, некто (без имени)'. В Старом Квенья оно сохранилось в форме eo (< ew + местоименный суффикс -o 'личность, некто'), впоследствии вытесненной словом námo, а также в староквенийском прилагательном wéra, квенийское véra 'личный, частный, собственный'.

Первые части позднее истолковывались, как относящиеся к квенийскому inga (вершина, высшая точка), используемого в качестве приставки-прилагательного, как в ingaran 'высокий король', ingor 'вершина горы'; к PHIN, 'волосы' в Общем Эльдарине, как в квенийском finë (волосы), findë 'волосы головы, прическа', finda 'носящий волосы, -волосый'; и к основе el, elen 'звезда'. Из этих частей наиболее вероятным является inga; ибо Ваньяр считались и считали себя сами главным и первым среди родов Эльдар, так как они были старше, и они называли себя Ингвер[E] - истинный титул их короля был Ингве Ингверон, вождь вождей. Остальные корни сомнительны. Все Эльдар имели прекрасные волосы (и особенно пленялись волосами необычной красоты), но Нолдор не были выдающимися в этом отношении, и нет никаких упоминаний о Финве, как об имеющем волосы исключительной густоты, длины или красоты по сравнению с другими эльфами его народа.[19] Ничего неизвестно о том, что позволяло бы связывать Эльве со звездами сильнее, чем всех прочих Эльдар; и его имя было, по-видимому, придумано, как парное с именем Олве, для которого не было придумано никакого 'значения'. OL является простой основой, не встречающейся, кажется, в Эльдарине, хотя она появляется в определенных 'расширенных' основах, таких как olos/r 'сон, видение, греза', olob 'ветвь' (квенийское olba); ни одна из них не выглядит достаточно старой (даже если она подходит по значению), для того чтобы иметь какую-либо связь с именем Кириарана[F] 'короля морехода' Телери Валинора.[20]

Необходимо осознавать, что имена Эльдар совсем не обязательно были 'значимыми', хотя и составлялись так, чтобы подходить по стилю и строению к их разговорным языкам, и даже будучи созданными целиком или частично из значимых основ, они не обязательно составлялись в согласии с методами построения обычных слов. Когда Эльдар прибыли в Аман и поселились там, они уже имели позади длинную историю и придумали обычаи, которых они твердо держались, и языки их были детально разработаны, во многом изменены и очень отличались от той примитивной речи, которая была у них до прихода Ороме. Но поскольку они были бессмертны, или, правильнее говоря, 'неограниченно долговечны', многие из старейших Эльдар носили имена, придуманные в давние времена, которые оставались неизменными, за исключением адаптации их звучания в соответствии с изменениями, в их языках со времен Первичного Эльдарина.

Эта адаптация носила, по большей части, 'незаметный' характер: личные имена, использовавшиеся в повседневной речи, изменялись, следуя изменениям этой речи, несмотря на то, что они осознавались и понимались. Изменения квенийских имен Нолдор на синдаринские, когда Нолдор поселились в Белерианде в Срединных Землях, были, с другой стороны, искусственными и намеренными. Они проводились самими Нолдор. Это делалось из-за чувствительности Эльдар к языкам и их стилю. Нелепым и неприятным казалось им называть тех, кто жил рядом с ними и в обычной жизни говорил на Синдарине, именами на языке совершенно другой формы и тональности.[21]

Разумеется, Нолдор вполне понимали стиль и форму Синдарина, хотя у них было не слишком много времени для обучения этому трудному языку, но они не всегда понимали некоторые тонкости его связи с Квенья. Во-первых, никто из них [по началу] не понимал и даже не интересовался историей языков, обращая лишь внимание на те немногие слова, которые остались неизменными или почти неизменными после изменений синдарской формы Телерина, произошедших в Срединных Землях. Это было в тот ранний период, когда и происходил перевод большей части их квенийских имен. Следствием такого перевода, хотя и удовлетворяющего Синдарину по форме и стилю, часто были не совсем правильные имена: они не всегда точно соответствовали по значению; даже части имен, переведенные на Синдарин, не были на самом деле переводом с Квэнья – иногда они вообще не происходили одно от другого, хотя звучали более или менее одинаково.

Однако несомненно, что соприкосновение с Синдарином и увеличение знаний о том, как меняется язык (главным образом на примере более быстрых по сравнению с Валинором и неуправляемых изменений, наблюдаемых в Срединных Землях), побуждало лормастеров, занимающихся языками к активным исследованиям, и именно в Белерианде были придуманы теории, касающиеся Первичного Эльдарина и взаимосвязи тех произошедших от него языков, которые были тогда известны. Роль Феанора в этом была невелика, за исключением того, что его собственные работы и теории, созданные до Исхода, легли в основу тех, которые развивали его последователи. В этой войне против Моргота он погиб – большей частью из-за своего безрассудства – слишком рано, чтобы что-то сделать, он успел только заметить разницу между Северным (единственным, выучить который у него было время) и Западным диалектами Синдарина.[22]

Знания лормастеров были доступны всем, кто питал к ним интерес, но, по мере того, как тянулась безнадежная война, когда после ранних и обманчивых побед последовала череда бед и поражений, приведших к полному разрушению эльфийских королевств, все меньше и меньше Эльдар имели возможность постигать какие бы то ни было 'знания'. Описания лет Осады Ангбанда, изложенные в хрониках, заставляют предполагать, что те времена не оставляли никому ни места, ни времени для занятий мирными искусствами, но годы были длинны, и в действительности в войне случались перерывы длиной в несколько человеческих жизней и безопасные места, сохранявшие свою надежность долгое время, где Высокие Эльдар и в изгнании продолжали свои труды, делая все, что могли, чтобы вновь обрести в них мудрость и красоту их давнего дома. Мир, покой и все оплоты были впоследствии уничтожены Морготом, но если кто желает знать, как знания и сокровища были сохранены от гибели, ему можно ответить: немного сокровищ было сохранено, и потери прекрасных вещей, великих и малых, неисчислимы, но знания Эльдар, будучи хранимы в обширных домах их памяти, не зависят от тленных записей.[23] Когда Эльдар создавали записи, какими бы длинными они нам не казались, это были лишь краткие изложения, предназначенные для тех, чья мудрость, возможно, относилась к другим областям знаний,[24] ибо все сведения и факты до мельчайших деталей навечно сохранялись в их разуме.

Вот некоторые из высоких имен рода Финве:

1.      Финве. Ни одно из других его имен не было записано, за исключением его титула – Нолдоран[G], Король Нолдор. Его первое женой была Мириэль (первое имя) Þеринде (материнское имя). Имена ее родичей не сохранились в записях. Ее имена не переведены.[H] Его второй женой была Индис, что означает 'великая или доблестная женщина'. Других имен не записано. Она была, как говорят, дочерью сестры Короля Ингве.

2.      Единственный ребенок Мириэль, который впоследствии был обычно известен как Феанор. Его первое имя было Финве (минья), измененное впоследствии, когда открылись его таланты, до Куруфинве. Его материнское имя, данное Мириэль, было на Квенья – Феанаро, огненный дух. Близкая форма Феанор всегда использовалась в рассказах и легендах, будучи, однако, только наполовину синдаринизированной: настоящая синдаринская форма будет Фаэнор. Форма Fëanor (ë используется только как транскрипционный знак и не встречается в Квенья) появился, вероятно, из-за ошибки переписчика, главным образом в документах, написанных на Квенья, в котором сочетание 'ea' довольно часто, а 'ae' обычно не встречается.[25]

3.      У Финве и Индис было четверо детей: дочь Финдис, сын, дочь Ириме и сын.[26] Имя Финдис было создано сложением имен ее родителей. Немного говорится о ней в 'Сильмариллионе'. Она не ушла в исход, а, после убийства Финве, удалилась со своей матерью, и они жили среди Ваньяр в печали до того дня, когда Манве решил, что настало время вернуть Финве к жизни.[27] Вторую дочь назвали Ириэн,[28] а ее материнское имя было Лалвенде (смеющаяся дева). Под этим, или же укороченным до Лалвен, именем она и была известна. Она ушла в исход со своим братом Финголфином, который из ее родичей был ей дороже всех, но ее имя не было изменено, поскольку Лалвен звучало достаточно по-синдарински.[29]

Сыновьям, как и Феанору, Финве дал собственное имя.  Возможно, это было сделано, для того чтобы утвердить их притязания быть его законными сыновьями, равными по высоте происхождения старшему сыну Куруфинве Файанаро, но не имело целью пробудить вражду между братьями, ибо ничего в решении Валар не умаляло положения Феанора, как старшего сына. Тем более, ничто, кроме самого Феанора, не умаляло положения и остальных сыновей, и, несмотря на все что случилось позже, старший сын оставался ближе всех сердцу Финве.

Как и в случае с Феанором, Финве впоследствии прибавил к их именам префиксы: старшего он назвал Нолофинве, а младшего Арафинве. Ñolo – это основа слов, относящихся к мудрости[30], а Ara, ar- – префиксная форма основы Ara- 'благородный'. Феанор был оскорблен и тем, что имя его отца досталось его младшим братьям и теми префиксами, которые были к ним добавлены. Ибо гордость его росла и омрачала его разум: он считал себя величайшим мастером не только в Kurwë (что было истинно), но и в Noimë (что было не так, за исключением того, что касалось языков) и, разумеется. благороднейшим из детей Финве (что могло бы быть правдой, если бы он не стал самым гордым и надменным).

Нолдор исхода, как правило, выбирали только одно из своих имен для придания ему синдаринского вида, обычно каждый выбирал его сам (по личным причинам), хотя 'легкость' перевода и соответствие стилю Синдарина тоже учитывались.

Относительно имени Феанор, Фаэнор см. выше. Имени Нолофинве (которое было изменено одним из первых) была придана форма Финголфин – Финве Нолофинве в синдаринском произношении, объединенное в одно имя. Это был наиболее необычный метод, не примененный более ни к какому имени[31]. Это не было переводом. Квенийскому элементу nolo- был просто дан синдаринский эквивалент gol. Финве в обоих случаях было уменьшено до фин, так что получилось имя очень синдаринское по форме, но не имеющее на Синдарине никакого значения. (Если бы слово Финве было взято в той форме, в какой оно встречалось в древнем Синдарине, оно бы выглядело, как Фину, – но Фим в северном диалекте, как в имени Куруфим)[32]. Финголфин прибавил имя Финве к Нолофинве, еще до того как ушедшие в Исход достигли Срединных Земель. Это было сделано из-за его притязаний быть вождем всех Нолдор после смерти Финве, и привело Феанора в столь сильную ярость[33], что без сомнения послужило одной из причин того, что он оставил Финголфина и вероломно увел все корабли. К имени Финарфина префикс был добавлен Финродом только после гибели Финголфина в поединке с Морготом. Нолдор разделились на несколько королевств, возглавляемых Фингоном, сыном Финголфина, Тургоном, его младшим братом, Маэдросом, сыном Феанора и Финродом, сыном Арфина, и те, кто последовали за Финродом, составили величайшее из них.

4.      Дети Финголфина. Жена Финголфина Анайрэ отказалась покинуть Аман в основном из-за дружбы с Эарвен, женой Арафинве (хотя сама она была не из Телери, а из Нолдор). Но все ее дети ушли со своим отцом: Финдекано, Турукано, Аракано, и Ириссе, его дочь и третий ребенок; она была под защитой Турукано, который нежно ее любил, и Эленве – его жены.[34] Ни Финдекано, ни Аракано не имели ни жены, ни детей.[35]

Эти имена, скорее всего отцовские, хотя Arakáno было материнским именем Финголфина. Káno на Квенья означает 'командир', 'вождь', и применялось обычно как титул для меньших вождей, особенно когда тот действовал от имени более высшего.[36] Синдаринизация этих имен, как Фингон и Тургон, показывает знакомство ее автора с изменениями звуков, отличающими Синдарин от Телерина, но пренебрежение значениями имен. Если бы эти имена действительно были на древнем Синдарине, то к приходу ушедших в Исход они бы приняли формы Фингон и Тургон, но они бы не имели своих квенийских значений, если бы имели хоть какие-нибудь значения вообще. Возможно, в них угадывалось бы что-то вроде 'крик волос' и 'крик господина' [см. прим 36]. Но это не имело большего значения, поскольку имена на старом Синдарине имели к тому времени весьма смутные значения (что было следствием изменения звуков), и их брали как имена, не вникая в их значения. Что же касается имени Финдекано/Фингон, можно заметить, что первый элемент – это, безусловно, квенийское findë 'волосы' – локоны или заплетенные волосы[37] (ср. findessë – шапка волос, все волосы вообще), но это не является окончательным доказательством того, что имя Финве было или считалось произошедшим от этой основы. Для Финголфина было достаточно дать своему старшему сыну имя с префиксом fin-, в роли 'эха' родового имени, и если бы оно имело какой-то иной смысл, это считалось бы удачным словоизобретением. В случае Фингона это было удачное имя, ибо он носил длинные темные косы, переплетенные с золотом.

Аракано был самым высоким из братьев и самым горячим, но его имя так и не было синдаринизировано, ибо он был убит в первой битве войска Финголфина с Орками, Битве при Ламмоте (но впоследствии Нолдор и Синдар дали ему синдаринское имя Аргон в память о его доблести).[38]

Ириссе, которая всегда держалась народа Тургона, назвалась Ирет[39], заменив синдаринским -eth {< -ittă), часто встречающимся в женских именах, квенийское -issë. У Эленве, ее матери, не было синдаринского имени, ибо она не достигла Белерианда. Она погибла, пересекая Льды,  после чего ничто не могло утолить вражду Тургона к Феанору и его сыновьям. Он чуть не погиб в холодной и горькой воде, пытаясь спасти ее и свою дочь Итариль, провалившихся в море, когда у них под ногами предательски треснул лед. Итариль ему удалось спасти;[40] но тело Эленве было завалено упавшим льдом.

Итариль (полная форма Итарилле) была единственным ребенком из третьего поколения рода Финве, ушедшим в исход, кроме Аротира, сына Ангрода, брата Финрода.[41] Оба упомянуты в легендах Сильмариллиона, но судьба Итариль была велика, ибо была она матерью Ардамира Эарендиля. Ее синдаринским именем было Идриль, но это было лишь изменением по звучанию, ибо ни одной квенийской основы, встречающейся в имени, не было в Синдарине.[42]

5.      Дети Финарфина. Их звали: Финдарато Инголдо, Ангарато, Айканаро и Нервенде Артанис, называемая всеми Алатариэль. Жену Ангарато звали Эльдалоте, а его сына – Артахер. Из всех их наиболее прославлено первое имя, а также четвертое (единственной дочери), из их материнских имен сохранились лишь имена этих двоих. Синдаринские имена, которыми они звались в песнях более поздних лет, были Финрод, Ангрод (чью жену звали Эделлос[I], а сына – Аротир[J]), Аэгнор и Галадриэль.

Имена Финдарато и Ангарато имели телеринский вид (ибо Финарфин говорил на языке народа своей жены); и они оказались легко переводимыми на Синдарин и по форме и по значению, в силу близкого родства языка Телери Амана и языка их родичей Синдар Белерианда, не смотря на великие изменения, которым последний подвергся в Срединных Землях. (более естественными квенийскими формами были бы Артафинде и Артанга, arta- эквивалентно aráta- в начале слова, как в Artanis и Artaher)[43]. Порядок элементов в сложных словах, особенно в именах, оставался довольно свободным во всех трех эльдарских языках; но в Квенья был предпочтительнее (более старый) порядок, в котором основа-прилагательное стоит в начале слова, в то время как в Телерине и Синдарине прилагательные часто стояли на втором месте, особенно в поздних именах, в соответствии с обычным местом прилагательного в обычной речи. Однако в именах, которые заканчивались старыми словами и относились к положению, профессии, племени, роду и пр., элемент-прилагательное даже в Синдарине мог стоять по древним правилам – в начале слова. Квенийское Артахер (основа artahēr-), 'благородный лорд' было безошибочно синдаринизировано, как Аротир.

Имя Эделлос переводит Эльдалоте по значению: 'эльфийский цветок'. Ангарато естественно превратилось в Ангрод. Вероятно, оба брата поначалу получили имя Арато, и только в последствии их имена стали различаться. Финд- в Финдарато относится к волосам, но в этом случае к его золотым волосам, которые он и его семья унаследовали от Индис. Анг- в Ангарато пришло из Всеобщего Эльдарина, angā, 'железо' (на Квенья и Телерине anga, на Синдарине ang). Ангрод рано обнаружил великую силу рук, и получил эпессе Ангамайте, 'железнорукий', так что ang- использовалось Финарфином как различительный префикс.

Айканаро отец дал имя Амбарато. Синдарская форма этого имени Амрод; но чтобы отличить ее от Ангрод, он использовал материнское имя[44] (которое, однако, было дано на Квенья и было не телеринским по форме), которое, к тому же, ему больше нравилось. Aika-nār- означает 'яростное пламя'. Частично это было 'имя судьбы' – он был известен, как один из самых доблестных воинов, наводящим великий страх на Орков, ибо в пылу битвы его глаза сияли, как пламя, хотя во всем остальном он был добр и мягок. Но и в ранней юности его сравнивали с огнем, ибо волосы его привлекали внимание: золотые, как у братьев и сестры, но яркие и густые, они росли копной и окружали его голову как языки пламени. Принятое им имя Аэгнор не было, однако, истинно синдаринским. В Синдарине нет прилагательного, соответствующего квенийскому aika (яростный, страшный, ужасный), хотя aeg, если приглядеться, могло бы быть родственным ему.[45]

Своим синдаринским именем Артанис ('благородная женщина') выбрала Галадриэль, ибо это было самое красивое из ее имен, хотя и было дано как эпессе, ее возлюбленным Телепорно из Телери, за кого она позже в Белерианде вышла замуж.[46] На Телерине, на котором он дал ей это имя, оно звучало, как Алатариэль(ле). На Квенья оно стало звучать, как Алтариэль, хотя правильно было бы Налтариэль. На Синдарин оно было красиво и правильно переведено, как Галадриэль. Имя произошло от общеэльдаринской основы nal 'сиять, отражаясь', *nalatá, 'сияние, порождающее отблеск' (от драгоценных камней, стекла, полированных металлов или воды) > квенийское nalta, телеринское alata, синдаринское galad, + общеэльдаринская основа rig, 'окружать, оплетать', *rigá, 'венок, гирлянда', квенийское и телеринское ria, синдаринское ri, квенийское и Телеринское rielle, -riel, 'дева, увенчанная праздничным венком'. В целом оно значило – 'дева, увенчаная венком из чистого сияния', и было дано ей из-за ее волос. Galad встречается также в эпессе Эрейниона ('потомок королей'), под которым он запомнился в большинстве легенд, Гиль-галад, 'звезда света': он был последним королем Эльдар в Срединных Землях и последним потомком Финве по мужской линии,[47] кроме Эльронда Полуэльфа. Это эпессе было дано ему из-за его шлема и кольчуги, а также щита, выложенного серебром и звездным рисунком, сияющим в солнечном или лунном свете, как белые звезды; когда он стоял на возвышении, эльфы видели их издалека.

В легендах упомянуты и другие потомки Финве, о которых можно было бы написать здесь, несмотря на то, что их имена были даны им (как на Синдарине, так и на Квенья) в более поздние времена, когда Синдарин уже был разговорным языком Нолдор и не создавал более трудностей с переводом или с другими более формальными уточнениями, которые возникали с квенийскими именами, данными до начала Исхода.

Итарильде (Идриль)[48], дочь Тургона была матерью Эарендиля; но его отец был Человеком, одним из Атани Дома Хадора. Это был Туор, сын Хуора.[49] Эарендиль был вторым из Перэльдар (Полуэльфов),[50] раньше него родился Диор, сын Берена и Лутиэн Тинувиэль, дочери короля Элу Тингола. Его имена, однако, были даны на Квенья, ибо Тургон после основания сокрытого города Гондолин восстановил Квенья, как разговорный язык в своем Доме. Эарендиль получил это имя, как отцовское, а материнским его имнем было Ардамире. Оба имени были 'именами судьбы'. Туора, после его бегства из плена и во времена его длительного странствия по западным берегам Белерианда, посетил сам великий Вала Улмо, и Улмо повелел ему искать Гондолин, предсказав, что если Туор найдет его, то произведет там на свет сына, который впоследствии будет известен, как мореход.[51] И Туор, считая, что это невозможно, ибо ни Атани, ни Нолдор не ведали доселе любви ни к морю ни к кораблям, назвал сына на Квенья 'любящий море'. Чисто пророческим, не таким как первое, было его второе имя Ардамире, 'Драгоценный камень Мира'; ибо Итарильде не могла предвидеть своим бдительным разумом ту необыкновенную судьбу, которая принесет под конец Сильмариль в его руки, и даст возможность его кораблю пройти сквозь те тени и опасности, которые в то время защищали Аман от любого вторжения из Срединных Земель. В легендах этим именам не был придан синдаринский вид,[52] хотя писавшие на Синдарине иногда объясняли, что они имеют ввиду под mir n'Ardhon и Seron Aearon. Благодаря женитьбе Эарендиля на Эльвинг, дочери Диора, сына Берена, линии Перэльдар (Перэдиль (Peredhil)) соединились. Эльрос и Эльронд были сыновьями Эарендиля. Эльрос стал первым королем Нуменора (с титулом на Квенья Тар-Миньятур, 'высокий первоправитель'). Эльронд стал одним из Эльдар и обрел их долгую жизнь и стал оруженосцем и знаменосцем Эрейниона Гиль-галада. Когда в поздние дни он вступил в брак с Келебриан, дочерью Галадриэль и Келеборна, две линии потомков Финве – Финголфина и Финарфина, соединились и продолжились в Арвен, его дочери.[53]

Имена Эльроса и Эльронда, последних потомков Финве, родившихся в Древние Дни, были выбраны так, чтобы напоминать имя их матери Эльвинг. Значение слова wing неясно, поскольку оно не появляется более ни в одном имени, а также ни в каких записях, сделанных на Синдарине или Квенья. Некоторые лормастера, вспоминая, что Берен и Лутиэн после возвращения ко второй жизни жили в Оссирианде[54], и что Диор после падения Дориата жил там среди Зеленых Эльфов тех мест, предполагают, что wing – это слово на Языке Зеленых Эльфов, но мало кто сберег этот язык после разрушения Белерианда и перевод wing, как 'пена, пузырьки', возникающие в воде из-за ветра или после падения с крутых скал, – только самое удачное из предположений. Подтверждаемое, однако, тем, что Оссирианд был землей, разделенной (как это видно из названия) семью реками, которые довольно быстро стекали с крутых склонов Эред Линдона. Близ одного огромного водопада, называемого на Синдарине Лантир Ламат[L] ('водопад отражающихся голосов'), стоял дом Диора. Кроме того, имя Эльрос (на Квенья Elerossë) означает 'звездная пена' – сокр. 'пена, освещенная звездным светом'.[55]

Примечания к этому тексту даны начиная со стр. 356, но последующие редакторские замечания о Гиль-галаде и Фелагунде представляется более удобным разместить здесь.

Происхождение Гиль-галада

Мой отец первоначально предполагал, что Гиль-галад был сыном Фелагунда, Короля Нарготронда. Это, наверное, первым бросается в глаза при просмотре текста ПН II из Падения Нуменора (V.33); и так он продолжал думать до окончания Властелина Колец, как это можно видеть по большому раннему тексту Повести Лет (стр. 173), и по О Кольцах Власти, где в опубликованном тексте ('Сильмариллион', стр. 286 ) Фелагунд был везде заменен редактором на Фингон. В добавок, в неясно когда написанной Квенте Сильмариллион (XI.242) сказано, что Фелагунд отослал свою жену и сына Гиль-галада из Нарготронда в Гавани Фаласа, дабы обеспечить их безопасность. Надо также заметить, что текст Повести Лет упоминает не только о том, что Гиль-галад был сыном Фелагунда, но и том, что Галадриэль была сестрой Гиль-галада (а значит, дочерью Фелагунда): см. стр. 174 и 185, примечание 10.

Однако, в Серых Анналах 1951 года (XI.44, §108) всплывает, что Фелагунд не был женат, поскольку Ванья Амарие, которую он любил, не было позволено покинуть Аман.

Здесь необходимо упомянуть об Ородрете, сыне Финарфина и брате Фелагунда, который стал вторым Королем Нарготронда (об указаниях на снижение роли Ородрета по сравнению с ранними фазами легендариума см. III.91,246, V.239, а также Неоконченные Сказания, стр. 255, прим. 20). В генеалогических таблицах потомков Финве, которые могут быть датированы 1959 годом, но которые отец все еще использовал и изменял, когда писал приложение к Шибболет Феанора (см. прим 26.), может быть отслежена и любопытная история Ородрета. Изложу ее как можно короче. Финроду (Фелагунду) сначала был дан сын по имени Артанаро Родотир[M] (что противоречило Серым Аналлам, где сказано, что он не имел жены), второй Король Нарготронда и отец Финдуилас. Таким образом 'Ородрет' был сдвинут на поколение ниже, превратясь из брата Финрода в его сына. На следующем этапе отец (частично вернувшись к варианту Серых Анналов), заметил, что Финрод 'не имел детей (он оставил жену в Амане)' и сделал Артанаро Родотира, оставив его в том же поколении, сыном брата Финрода Ангрода (который, вместе с братом Аэгнором стоял на высотах Дортониона и пал в Битве Внезапного Пламени).

Имя сына Ангрода (все еще идентичного 'Ородрету') было затем изменено на Артаресто. В отдельном примечании, хранящемся вместе с генеалогиями, написанном неразборчиво и в большой спешке, но, тем не менее, датированном августом 1965, отец предлагает наилучшее решение проблемы происхождения Гиль-галада, найдя для него место 'сына Ородрета', который в тексте назван квенийским именем Артаресто и продолжает:

Финрод оставил свою жену в Валиноре и не имел детей, находясь в изгнании. Сыном Ангрода был Артаресто, который спасся, после смерти Ангрода, и жил с Финродом, который его любил. Финрод сделал его своим 'наместником', и он последовал за ним в Нарготронд. Его синдаринское имя было Родрет[N] (которое было изменено на Ородрет, из-за его любви к горам ..… Его детьми были Финдуилас и Артанаро = Роднор в последствии прозванный Гиль-галадом. (Их матерью была леди из Синдар Севера. Она и назвала своего сына Гиль-галадом.) Роднор Гиль-галад спасся и впоследствии пришел в Дельту Сириона и был там Королем Нолдор.

Тот текст, который я не смог прочесть, содержит, по-видимому, предлог и название. Последнее походит на faroth (Вершина Фарот на запад от реки Нарог). В последней генеалогической таблице появляется Артанаро (Роднор) прозванный Гиль-Галадом с примечанием о том, что 'он спасся и жил в Дельте Сириона'. Последним изменением был отказ от имени Артаресто и замена его на Артахер, на Синдарине Аротир; и потому в приложении (прим 23.) Аротир (Ородрет) назван 'родичем и наместником' Финрода, а (прим. 47) Гиль-галад – 'сыном Аротира, племянником Финрода'. Окончательная генеалогия выглядела так:

<../img width=387 height=106 src="Shibboleth.files/image002.gif" v:shapes="_x0000_i1025">

Поскольку в последней генеалогии Финдуилас упомянута, как дочь Аротира без каких бы то ни было изменений, она становится сестрой Гиль-галада.

Не подлежит сомнению, что это последнее слово отца, касающееся этого предмета, но ничего из этой поздней и в корне измененной концепции даже не отразилось на существующих текстах, и не было никакой возможности отразить ее в опубликованном Сильмариллионе. Несмотря ни на что, было гораздо лучше оставить происхождение Гиль-галада неясным.

Я должен также упомянуть о том, что в опубликованном тексте Алдарион и Эрендис (Неоконченные Сказания, стр. 199) письмо Гиль-галада Тар-Менельдуру начинается: 'Эрейнион Гиль-галад, сын Фингона', но в оригинале было написано 'Финеллах Гиль-галад из Дома Финарфина' (где Финеллах[O] сначала звучал как Финхенллах, а затем как Финлахен). Об имени Эрейнион см. 347 и прим. 47. Также и в тексте Описание острова Нуменор (Неоконченные Сказания, стр. 168) я написал 'Гиль-галад, Король Линдона', тогда как в оригинале было 'Финеллах Гиль-галад, Король Линдона'; тем не менее, я оставил, слова 'Галадриэль, что была в родстве с ним', так как Фингон и Галадриэль были двоюродными братом и сестрой. Среди множества замечаний и предположений, встречающихся в генеалогических таблицах, нет никаких следов предполагаемого происхождения Гиль-галада от Финарфина; но в любом случае Алдарион и Эрендис и близкое к нему Описание Нуменора было написано несколько раньше (сейчас я склонен датировать их приблизительно 1960 годом) того момента, когда Гиль-галад стал внуком Ангрода именем Артанаро Роднор, что впервые было сделано моим отцом в примечании, написанном в августе 1965 году и приведенном выше. Более внимательный анализ этих материалов, известных своей чрезвычайной запутанностью, который я провел двенадцать лет назад, ясно показывает, что мысль о том, что Гиль-галад был сыном Фингона (см. XI.56, 243) была очень недолговечной.

Гномское происхождение имени Фелагунда

Среди примечаний, сопутствующих эльфийским генеалогиям и датированных декабрем 1959 года (см. прим. 26), должно быть учтено следующее. Я уже упоминал (XI. 179), что напротив имени Фелагунд в главе Об Осаде Ангбанда в Квента Сильмариллион (где было сказано: 'Гномы Севера, поначалу в шутку, прозвали его… Фелагунд, или 'властелин пещер' ') отец заметил в позднем машинописном тексте 'Это было, в сущности, гномское имя, ибо Нарготронд был впервые построен гномами, как об этом будет сказано позже'. Ниже приведено его замечание, написанное в 1959 году:

Имя Фелагунд гномского происхождения. Гномы помогали Финроду в строительстве подземной крепости Нарготронда. Предполагают, что это изначально были залы Малых гномов (Nibinnogs), но Великие Гномы презрели это и нимало не сожалели о них, лишенных дома (с того самого времени берет начало особая ненависть Мима к Эльфам), ибо были они, кроме прочего, щедро вознаграждены. Финрод принес с Туны больше сокровищ, чем другие принцы.

Felagund: гномское felek - 'рубить камень', felak – инструмент для работы по камню, напоминающий широколезвийный резец или малый топор без рукояти,  'работать фелаком'. Gunud соответствует эльдаринскому s-rot[56]: gundu подземный зал. Felakgundu, felaggundu означает 'прорубающий пещеры'. Это имя было дало Финроду, ибо был он искусен в тонкой резьбе по камню, он вырезал множество украшений на стенах и колоннах Нарготронда, и гордился этим именем. Оно было быстро превращено остальными эльфами в Felagon, которое имело такое же окончание (*-kano), как имена Fingon, Turgon, а первый элемент походил на синдаринское fael, 'ясная голова, справедливый, великодушный', квенийское faila (? от phaya, прилагательное, означающее 'иметь неиспорченную феа, ведущую роа')

Это примечание стало основой для статьи 'Фелагунд' в списке имен в опубликованном Сильмариллионе.

Имена сыновей Феанора и легенда о судьбе Амрода

Отец не осуществил своего намерения привести в 'приложении' имена Сыновей Феанора (см. прим. 32), но до нас дошли некоторые страницы первых черновиков. Начало текста написано чернилами, четким почерком, но конец списка 'материнских имен' написан уже шариковой ручкой, и легенду об Амроде и Амрасе было бы невозможно воспроизвести из-за неразборчивости почерка, если бы отец не сделал копию, начисто переписав самые неразборчивые куски. Здесь опускается множество примечаний, содержащих этимологические предположения, касающиеся эльдаринских слов, относящихся к красному и медно-красному цвету, и к именам близнецов. Для ясности я привожу в первом списке синдаринские имена:

(1)   [Маэдрос] Нельяфинве, 'Финве третий' в роду[57]. (Нельо).

(2)   [Маглор] Канафинве, 'громкоголосый или ?внушительный'. (Кано)[58]

(3)   [Келегорм] Туркафинве 'сильный, могучий (телесно)'. (Турко)

(4)   [Куруфин] Куруфинве. Он был любимым сыном Феанора и тот дал ему собственное имя, ибо только он явил черты характера и таланты, присущие отцу. Кроме того, он чрезвычайно походил на Феанора лицом. (Курво)

(5)   [Карантир] Морифинве, 'темный'. Он был черноволосый, как его дед. (Морьо)

(6)   [Амрод] Питьяфинве, 'Маленький Финве'. (Питьо).[59]

(7)   [Амрас] Телуфинве, 'Последний Финве'. (Тельво).[60]

Их материнские имена записаны (хотя и не использовались нигде в хрониках) как:

(1)   Майтимо 'стройный': он был прекрасно сложен. Но он и младшие близнецы унаследовали необычные красно-коричневые волосы рода Нерданель. Ее отец носил эпессе rusco, 'лис'. Также и Майтимо носил эпессе Руссандол[P] 'медноверхий',[61] данное братьями и другими родичами.

(2)   Макалауре[Q]. Значение до конца не ясно. Обычно истолковывалось (и считалось 'именем судьбы'), как 'кующий золото'. Если так, то это, вероятно, было поэтическим восхвалением его игры на арфе, чей звук был 'золотым' (laurë означало золотой свет или цвет, но никогда не использовалось для металла).

(3)   Тьелькормо 'резко вскакивающий'. От квенийского tyelka, 'быстрый, поспешный, горячий'. Возможно, из-за его вспыльчивого характера и привычки вскакивать, когда его внезапно рассердят.

(4)   Атаринке 'маленький отец', из-за его сходства с Феанором, которое, как обнаружилось впоследствии, было не только внешним.

(5)   Карнистир 'краснолицый'. Он носил темные (темно-коричневые) волосы, но унаследовал красноватый цвет лица своей матери.

(6)   Амбарто.[62]

(7)   Амбарусса.

Несомненно, что имена близнецов (i-Wenyn) были сначала одинаковыми. Амбарусса, 'красноверхий' должно относиться к волосам: первый и последние дети Нерданель унаследовали красноватый цвет волос ее рода. Вокруг имени Амбарто [> Умбарто] – по которому можно предположить, что оно начинается с того же элемента, что и (7) – возникло множество легенд и исследований. Наиболее достоверным выглядит следующее:

Близнецы родились медноволосыми. Нерданель дала обоим имя Амбарусса, – ибо они были очень похожи друг на друга, и оставались похожими всю свою жизнь. Когда Феанор попросил, чтобы их имена впоследствии различались, Нерданель холодно взглянула на него и, помолчав, сказала: 'Тогда пусть один зовется [Амбарто >] Умбарто, но который – покажет время'.

Феанор был встревожен таким зловещим именем ('Обреченный') и изменил его на Амбарто – или, в некоторых вариантах, думал, что Нерданель сказала  Амбарто, использовав тот же элемент, что и в имени Амбарусса.(от. amba + квенийское arta, ’высокий, возвышенный'). Но Нерданель произнесла в ответ: 'Умбарто сказала я. Поступай, как желаешь. Это ничего не изменит'.

Позже, по мере того, как Феанор становился все более лют и неистов, и восстал против Валар, Нерданель, после многих попыток изменить его нрав, отдалилась от него. (Ее род был предан Ауле, который посоветовал ее отцу не принимать участия в мятеже: 'В конечном счете это приведет и Феанора и всех твоих детей к смерти'). Она удалилась в дом своего отца, и когда стало ясно, что Феанор и его сыновья покинут Валинор навеки, она явилась к нему, до того как войско начало свой путь на север, и просила Феанора оставить ей двух младших, близнецов, или хотя бы одного из них. И он ответил: 'Будь ты настоящей женой, какой была до того, как Ауле заморочил тебя, ты сохранила бы всех, ибо пошла бы с нами. Оставив меня, оставила ты и всех детей своих, ибо полны они решимости следовать за отцом'. Тогда Нерданель охватил гнев и она сказала: 'Не сохранить тебе всех. Хотя бы один из них никогда не ступит на Срединные Земли'. 'Оставь свои зловещие слова для Валар – они будут рады им, ­­­­­– ответил Феанор, – я же пренебрегу ими'. Так они расстались.

Сказано, как Феанор похитил корабли Телери и, нарушив слово, данное Финголфину, отплыл в Срединные Земли с теми, кто был предан ему, оставив прочее войско продолжать путь пешком, неся великие потери и испытывая великие тяготы. Корабли были поставлены на якорь вблизи берегов в заливе Дренгист и все войско Феанора сошло с них и стало лагерем на берегу.

Ночью Феанор, полный злых планов, разбудил Куруфина, отправился с ним и с теми немногими, кто были послушны ему более всех, к кораблям и вверг их в море пламени, и темное небо стало красным, будто ужасная заря встала над миром. Все эльфы в лагере проснулись, и Феанор, вернувшись к ним, сказал так: 'Теперь я, наконец, уверен, что ни один предатель или слабый сердцем не сможет привести ни одного корабля на помощь Финголфину и его народу.' И почти все были потрясены, ибо много вещей и припасов осталось на борту и не было снесено на берег, и корабли могли бы быть полезны для дальнейшего путешествия. Они все еще находились далеко на севере и собирались плыть далее на юг в поисках лучшей гавани.

Утром войска собрались, но из семи сыновей Феанора нашлись только шестеро. Тогда Амбарусса (6) побледнел в страхе. 'Разве не разбудил ты брата моего, Амбарусса (коего зовешь ты Амбарто)?, ­­­– спросил он, – не пожелал он сойти на берег и спать (как он сказал) без удобств.' Но некоторые считали (и нет сомнений, что Феанор тоже предполагал это), что задумал Амбарто отплыть (?позднее) назад и вернуться к Нерданель, ибо был он (?потрясен)[63] деянием отца.[64]

'Тот корабль первым я сжег', - сказал Феанор (скрывая собственный страх). 'Справедливо тогда дал ты имя младшему из сыновей своих, – сказал Амбарусса, – и Умбарто 'Обреченный' – верная форма его. Безумен и обречен[R] становишься ты'. И после этого никто не смел более говорись с Феанором о случившемся.[65]

Упоминание о смерти одного из близнецов при сожжении кораблей в Лосгаре встречается в X.128, §162; а о Нерданель и ее отчуждении от Феанора сказано в позднем варианте Квента Сильмариллион, X.272-3, 279.

Сведения, касающиеся имен близнецов, путаны и беспорядочны, несомненно, из-за того, что когда отец приступил к работе над этой темой, на поверхность всплыла эта странная и зловещая история. Мне кажется весьма вероятным, что этой истории еще не было ни когда он дал близнецам имена Амбарто и Амбарусса, ни когда он начал писать примечание, следующее за списком материнских имен, в котором говорится, что 'у первого и последних из детей Нерданель были волосы красноватого оттенка, присущие ее роду', - то есть у Маэдроса, прозванного Руссандол и у младших близнецов Амбарусса (Амрас).

Думаю, эта история началась со слов 'Наиболее достоверным выглядит следующее: Близнецы родились медноволосыми. Нерданель дала обоим имя Амбарусса…'. Несомненно, что затем отец изменил имя Амбарто на Умбарто и поменял местами имена близнецов (см. прим. 62), так что Амбарусса стал старшим, а Амбарто/Умбарто – младшим из сыновей Феанора, как излагается в приведенной здесь легенде.

В начале первой страницы текста, касающегося имен Сыновей Феанора, когда история уже существовала, отец написал:

Все сыновья, за исключением Куруфина, предпочитали свои материнские имена и впоследствии их помнили только по ним. Близнецы звали друг друга Амбарусса. Имя Ambarto/Umbarto [?не] использовалось. Близнецы оставались похожими, но волосы старшего из них, когда тот вырос, были темнее, и он был более дорог отцу. Когда они выросли, их [?нельзя было] спутать…

Вот почему в легенде 'Амбарусса (6)' спрашивает Феанора разбудил ли он 'брата моего Амбарусса', до того как зажечь корабли.

Примечания